Старинная шарманка страдала хрипотой и кашлем
А. И. Куприн
Белый пудель
I
Узкими горными тропинками, от одного дачного поселка до другого, пробиралась вдоль южного берега Крыма маленькая бродячая труппа. Впереди обыкновенно бежал, свесив набок длинный розовый язык, белый пудель Арто, остриженный наподобие льва. У перекрестков он останавливался и, махая хвостом, вопросительно оглядывался назад. По каким-то ему одному известным признакам он всегда безошибочно узнавал дорогу и, весело болтая мохнатыми ушами, кидался галопом вперед. За собакой шел двенадцатилетний мальчик Сергей, который держал под левым локтем свернутый ковер для акробатических упражнений, а в правой нес тесную и грязную клетку со щеглом, обученным вытаскивать из ящика разноцветные бумажки с предсказаниями на будущую жизнь. Наконец сзади плелся старший член труппы – дедушка Мартын Лодыжкин, с шарманкой на скрюченной спине.
Шарманка была старинная, страдавшая хрипотой, кашлем и перенесшая на своем веку не один десяток починок. Играла она две вещи: унылый немецкий вальс Лаунера и галоп из «Путешествий в Китай» – обе бывшие в моде лет тридцать – сорок тому назад, по теперь всеми позабытые. Кроме того, были в шарманке две предательские трубы. У одной – дискантовой – пропал голос; она совсем не играла, и поэтому, когда до нее доходила очередь, то вся музыка начинала как бы заикаться, прихрамывать и спотыкаться. У другой трубы, издававшей низкий звук, не сразу закрывался клапан: раз загудев, она тянула одну и ту же басовую ноту, заглушая и сбивая все другие звуки, до тех пор пока ей вдруг не приходило желание замолчать. Дедушка сам сознавал эти недостатки своей машины и иногда замечал шутливо, но с оттенком тайной грусти:
– Что́ поделаешь?.. Древний орга́н… простудный… Заиграешь – дачники обижаются: «Фу, говорят, гадость какая!» А ведь пьесы были очень хорошие, модные, но только нынешние господа нашей музыки совсем не обожают. Им сейчас «Гейшу» подавай, «Под двуглавым орлом», из «Продавца птиц» – вальс. Опять-таки трубы эти… Носил я орга́н к мастеру – и чинить не берется. «Надо, говорит, новые трубы ставить, а лучше всего, говорит, продай ты свою кислую дребедень в музей… вроде как какой-нибудь памятник…» Ну, да уж ладно! Кормила она нас с тобой, Сергей, до сих пор, бог даст и еще покормит.
Дедушка Мартын Лодыжкин любил свою шарманку так, как можно любить только живое, близкое, пожалуй, даже родственное существо. Свыкнувшись с ней за многие годы тяжелой бродячей жизни, он стал наконец видеть в ней что-то одухотворенное, почти сознательное. Случалось иногда, что ночью, во время ночлега, где-нибудь на грязном постоялом дворе, шарманка, стоявшая на полу, рядом с дедушкиным изголовьем, вдруг издавала слабый звук, печальный, одинокий и дрожащий: точно старческий вздох. Тогда Лодыжкин тихо гладил ее по резному боку и шептал ласково:
– Что́, брат? Жалуешься?.. А ты терпи…
Столько же, сколько шарманку, может быть, даже немного больше, он любил своих младших спутников в вечных скитаниях: пуделя Арто и маленького Сергея. Мальчика он взял пять лет тому назад «напрокат» у забулдыги, вдового сапожника, обязавшись за это уплачивать по два рубля в месяц. Но сапожник вскоре умер, и Сергей остался навеки связанным с дедушкой и душою, и мелкими житейскими интересами.
II
Тропинка шла вдоль высокого прибрежного обрыва, извиваясь в тени столетних маслин. Море иногда мелькало между деревьями, и тогда казалось, что, уходя вдаль, оно в то же время подымается вверх спокойной могучей стеной, и цвет его был еще синее, еще гуще в узорчатых прорезах, среди серебристо-зеленой листвы. В траве, в кустах кизиля и дикого шиповника, в виноградниках и на деревьях – повсюду заливались цикады; воздух дрожал от их звенящего, однообразного, неумолчного крика. День выдался знойный, безветренный, и накалившаяся земля жгла подошвы ног.
Сергей, шедший, по обыкновению, впереди дедушки, остановился и ждал, пока старик не поравнялся с ним.
– Ты что́, Сережа? – спросил шарманщик.
– Жара, дедушка Лодыжкин… нет никакого терпения! Искупаться бы…
Старик на ходу привычным движением плеча поправил на спине шарманку и вытер рукавом вспотевшее лицо.
– На что бы лучше! – вздохнул он, жадно поглядывая вниз, на прохладную синеву моря. – Только ведь после купанья еще больше разморит. Мне один знакомый фельдшер говорил: соль эта самая на человека действует… значит, мол, расслабляет… Соль-то морская…
– Врал, может быть? – с сомнением заметил Сергей.
– Ну, вот, врал! Зачем ему врать? Человек солидный, непьющий… домишко у него в Севастополе. Да потом здесь и спуститься к морю негде. Подожди, дойдем ужотко до Мисхора, там и пополощем телеса свои грешные. Перед обедом оно лестно, искупаться-то… а потом, значит, поспать трошки… и отличное дело…
Арто, услышавший сзади себя разговор, повернулся и подбежал к людям. Его голубые добрые глаза щурились от жары и глядели умильно, а высунутый длинный язык вздрагивал от частого дыхания.
– Что́, брат песик? Тепло? – спросил дедушка.
Собака напряженно зевнула, завив язык трубочкой, затряслась всем телом и тонко взвизгнула.
– Н-да, братец ты мой, ничего не поделаешь… Сказано: в поте лица твоего, – продолжал наставительно Лодыжкин. – Положим, у тебя, примерно сказать, не лицо, а морда, а все-таки… Ну, пошел, пошел вперед, нечего под ногами вертеться… А я, Сережа, признаться сказать, люблю, когда эта самая теплынь. Орга́н вот только мешает, а то, кабы не работа, лег бы где-нибудь на траве, в тени, пузом, значит, вверх, и полеживай себе. Для наших старых костей это самое солнце – первая вещь.
Тропинка спустилась вниз, соединившись с широкой, твердой, как камень, ослепительно-белой дорогой. Здесь начинался старинный графский парк, в густой зелени которого были разбросаны красивые дачи, цветники, оранжереи и фонтаны. Лодыжкин хорошо знал эти места; каждый год обходил он их одно за другим во время виноградного сезона, когда весь Крым наполняется нарядной, богатой и веселой публикой. Яркая роскошь южной природы не трогала старика, но зато многое восхищало Сергея, бывшего здесь впервые. Магнолии, с их твердыми и блестящими, точно лакированными листьями и белыми, с большую тарелку величиной, цветами; беседки, сплошь затканные виноградом, свесившим вниз тяжелые гроздья; огромные многовековые платаны с их светлой корой и могучими кронами; табачные плантации, ручьи и водопады, и повсюду – на клумбах, на изгородях, на стенах дач – яркие, великолепные душистые розы, – все это не переставало поражать своей живой цветущей прелестью наивную душу мальчика. Он высказывал свои восторги вслух, ежеминутно теребя старика за рукав.
– Дедушка Лодыжкин, а дедушка, глянь-кось, в фонтане-то – золотые рыбы!.. Ей-богу, дедушка, золотые, умереть мне на месте! – кричал мальчик, прижимаясь лицом к решетке, огораживающей сад с большим бассейном посредине. – Дедушка, а персики! Бона сколько! На одном дереве!
– Иди-иди, дурашка, чего рот разинул! – подталкивал его шутливо старик. – Погоди, вот дойдем мы до города Новороссийского и, значит, опять подадимся на юг. Там действительно места, – есть на что посмотреть. Сейчас, примерно сказать, пойдут тебе Сочи, Адлер, Туапсе, а там, братец ты мой, Сухум, Батум… Глаза раскосишь глядемши… Скажем, примерно – пальма. Удивление! Ствол у нее мохнатый, на манер войлока, а каждый лист такой большой, что нам с тобой обоим укрыться впору.
– Ей-богу? – радостно удивился Сергей.
– Постой, сам увидишь. Да мало ли там чего? Апельцын, например, или хоть, скажем, тот же лимон… Видал небось в лавочке?
– Ну?
– Просто так себе и растет в воздухе. Без ничего, прямо на дереве, как у нас, значит, яблоко или груша… И народ там, братец, совсем диковинный: турки, персюки, черкесы разные, всё в халатах и с кинжалами… Отчаянный народишка! А то бывают там, братец, эфиопы. Я их в Батуме много раз видел.
Источник
Александр Куприн
I
Узкими горными тропинками, от одного дачного поселка до другого, пробиралась вдоль южного берега Крыма маленькая бродячая труппа. Впереди обыкновенно бежал, свесив набок длинный розовый язык, белый пудель Арто, остриженный наподобие льва. У перекрестков он останавливался и, махая хвостом, вопросительно оглядывался назад. По каким-то ему одному известным признакам он всегда безошибочно узнавал дорогу и, весело болтая мохнатыми ушами, кидался галопом вперед. За собакой шел двенадцатилетний мальчик Сергей, который держал под левым локтем свернутый ковер для акробатических упражнений, а в правой нес тесную и грязную клетку со щеглом, обученным вытаскивать из ящика разноцветные бумажки с предсказаниями на будущую жизнь. Наконец сзади плелся старший член труппы — дедушка Мартын Лодыжкин, с шарманкой на скрюченной спине.
Шарманка была старинная, страдавшая хрипотой, кашлем и перенесшая на своем веку не один десяток починок. Играла она две вещи: унылый немецкий вальс Лаунера и галоп из «Путешествия в Китай» — обе бывшие в моде лет тридцать — сорок тому назад, но теперь всеми позабытые. Кроме того, были в шарманке две предательские трубы. У одной — дискантовой — пропал голос; она совсем не играла, и поэтому, когда до нее доходила очередь, то вся музыка начинала как бы заикаться, прихрамывать и спотыкаться. У другой трубы, издававшей низкий звук, не сразу открывался клапан: раз загудев, она тянула одну и ту же басовую ноту, заглушая и сбивая все другие звуки, до тех пор пока ей вдруг не приходило желание замолчать. Дедушка сам сознавал эти недостатки своей машины и иногда замечал шутливо, но с оттенком тайной грусти:
— Что поделаешь?.. Древний орган… простудный… Заиграешь — дачники обижаются: «Фу, говорят, гадость какая!» А ведь пьесы были очень хорошие, модные, но только нынешние господа нашей музыки совсем не обожают. Им сейчас «Гейшу» подавай, «Под двуглавым орлом», из «Продавца птиц» — вальс. Опять-таки трубы эти… Носил я орган к мастеру — и чинить не берется. «Надо, говорит, новые трубы ставить, а лучше всего, говорит, продай ты свою кислую дребедень в музей… вроде как какой-нибудь памятник…» Ну, да уж ладно! Кормила она нас с тобой, Сергей, до сих пор, бог даст и еще покормит.
Дедушка Мартын Лодыжкин любил свою шарманку так, как можно любить только живое, близкое, пожалуй даже родственное существо. Свыкнувшись с ней за многие годы тяжелой бродячей жизни, он стал, наконец, видеть в ней что-то одухотворенное, почти сознательное. Случалось иногда, что ночью, во время ночлега где-нибудь на грязном постоялом дворе, шарманка, стоявшая на полу рядом с дедушкиным изголовьем, вдруг издавала слабый звук, печальный, одинокий и дрожащий, точно старческий вздох. Тогда Лодыжкин тихо гладил ее по резному боку и шептал ласково:
— Что, брат? Жалуешься?.. А ты терпи…
Столько же, сколько шарманку, может быть даже немного больше, он любил своих младших спутников в вечных скитаниях: пуделя Арто и маленького Сергея. Мальчика он взял пять лет тому назад «напрокат» у забулдыги, вдового сапожника, обязавшись за это уплачивать по два рубля в месяц. Но сапожник вскоре умер, и Сергей остался навеки связанным с дедушкой и душою и мелкими житейскими интересами.
© Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.
Источник
Иллюстрация В. Резчикова к рассказу А. Куприна «Белый пудель»
I
Узкими горными тропинками, от одного дачного поселка до другого, пробиралась вдоль южного берега Крыма маленькая бродячая труппа. Впереди обыкновенно бежал, свесив набок длинный розовый язык, белый пудель Арто, остриженный наподобие льва. У перекрестков он останавливался и, махая хвостом, вопросительно оглядывался назад. По каким-то ему одному известным признакам он всегда безошибочно узнавал дорогу и, весело болтая мохнатыми ушами, кидался галопом вперед. За собакой шел двенадцатилетний мальчик Сергей, который держал под левым локтем свернутый ковер для акробатических упражнений, а в правой нес тесную и грязную клетку со щеглом, обученным вытаскивать из ящика разноцветные бумажки с предсказаниями на будущую жизнь. Наконец сзади плелся старший член труппы — дедушка Мартын Лодыжкин, с шарманкой на скрюченной спине.
Иллюстрация Р. Столярова к «Белому пуделю» Куприна
Шарманка была старинная, страдавшая хрипотой, кашлем и перенесшая на своем веку не один десяток починок. Играла она две вещи: унылый немецкий вальс Лаунера и галоп из «Путешествия в Китай» — обе бывшие в моде лет тридцать — сорок тому назад, но теперь всеми позабытые. Кроме того, были в шарманке две предательские трубы. У одной — дискантовой — пропал голос; она совсем не играла, и поэтому, когда до нее доходила очередь, то вся музыка начинала как бы заикаться, прихрамывать и спотыкаться. У другой трубы, издававшей низкий звук, не сразу открывался клапан: раз загудев, она тянула одну и ту же басовую ноту, заглушая и сбивая все другие звуки, до тех пор пока ей вдруг не приходило желание замолчать. Дедушка сам сознавал эти недостатки своей машины и иногда замечал шутливо, но с оттенком тайной грусти:
— Что поделаешь?.. Древний орган… простудный… Заиграешь — дачники обижаются: «Фу, говорят, гадость какая!» А ведь пьесы были очень хорошие, модные, но только нынешние господа нашей музыки совсем не обожают. Им сейчас «Гейшу» подавай, «Под двуглавым орлом», из «Продавца птиц» — вальс. Опять-таки трубы эти… Носил я орган к мастеру — и чинить не берется. «Надо, говорит, новые трубы ставить, а лучше всего, говорит, продай ты свою кислую дребедень в музей… вроде как какой-нибудь памятник…» Ну, да уж ладно! Кормила она нас с тобой, Сергей, до сих пор, бог даст и еще покормит.
Дедушка Мартын Лодыжкин любил свою шарманку так, как можно любить только живое, близкое, пожалуй даже родственное существо. Свыкнувшись с ней за многие годы тяжелой бродячей жизни, он стал, наконец, видеть в ней что-то одухотворенное, почти сознательное. Случалось иногда, что ночью, во время ночлега где-нибудь на грязном постоялом дворе, шарманка, стоявшая на полу рядом с дедушкиным изголовьем, вдруг издавала слабый звук, печальный, одинокий и дрожащий, точно старческий вздох. Тогда Лодыжкин тихо гладил ее по резному боку и шептал ласково:
— Что, брат? Жалуешься?.. А ты терпи…
Столько же, сколько шарманку, может быть даже немного больше, он любил своих младших спутников в вечных скитаниях: пуделя Арто и маленького Сергея. Мальчика он взял пять лет тому назад «напрокат» у забулдыги, вдового сапожника, обязавшись за это уплачивать по два рубля в месяц. Но сапожник вскоре умер, и Сергей остался навеки связанным с дедушкой и душою и мелкими житейскими интересами.
Следующая страница →
Белый пудель
2 стр. →
Страницы: 1 2 3 4 5 6
Всего 6 страниц
© «Онлайн-Читать.РФ»
Обратная связь
Источник
Ñòðàíèöû:
1
2
3
4
5
6
7
1
Óçêèìè ãîðíûìè òðîïèíêàìè, îò îäíîãî äà÷íîãî ïîñåëêà äî äðóãîãî, ïðîáèðàëàñü âäîëü þæíîãî áåðåãà Êðûìà ìàëåíüêàÿ áðîäÿ÷àÿ òðóïïà. Âïåðåäè îáûêíîâåííî áåæàë, ñâåñèâ íàáîê äëèííûé ðîçîâûé ÿçûê, áåëûé ïóäåëü Àðòî, îñòðèæåííûé íàïîäîáèå ëüâà. Ó ïåðåêðåñòêîâ îí îñòàíàâëèâàëñÿ è, ìàõàÿ õâîñòîì, âîïðîñèòåëüíî îãëÿäûâàëñÿ íàçàä. Ïî êàêèì-òî åìó îäíîìó èçâåñòíûì ïðèçíàêàì îí âñåãäà áåçîøèáî÷íî óçíàâàë äîðîãó è, âåñåëî áîëòàÿ ìîõíàòûìè óøàìè, êèäàëñÿ ãàëîïîì âïåðåä. Çà ñîáàêîé øåë äâåíàäöàòèëåòíèé ìàëü÷èê Ñåðãåé, êîòîðûé äåðæàë ïîä ëåâûì ëîêòåì ñâåðíóòûé êîâåð äëÿ àêðîáàòè÷åñêèõ óïðàæíåíèé, à â ïðàâîé íåñ òåñíóþ è ãðÿçíóþ êëåòêó ñî ùåãëîì, îáó÷åííûì âûòàñêèâàòü èç ÿùèêà ðàçíîöâåòíûå áóìàæêè ñ ïðåäñêàçàíèÿìè íà áóäóùóþ æèçíü. Íàêîíåö ñçàäè ïëåëñÿ ñòàðøèé ÷ëåí òðóïïû — äåäóøêà Ìàðòûí Ëîäûæêèí, ñ øàðìàíêîé íà ñêðþ÷åííîé ñïèíå.
Øàðìàíêà áûëà ñòàðèííàÿ, ñòðàäàâøàÿ õðèïîòîé, êàøëåì è ïåðåíåñøàÿ íà ñâîåì âåêó íå îäèí äåñÿòîê ïî÷èíîê. Èãðàëà îíà äâå âåùè: óíûëûé íåìåöêèé âàëüñ Ëàóíåðà è ãàëîï èç «Ïóòåøåñòâèé â Êèòàé» — îáå áûâøèå â ìîäå ëåò òðèäöàòü — ñîðîê òîìó íàçàä, ïî òåïåðü âñåìè ïîçàáûòûå. Êðîìå òîãî, áûëè â øàðìàíêå äâå ïðåäàòåëüñêèå òðóáû. Ó îäíîé — äèñêàíòîâîé — ïðîïàë ãîëîñ; îíà ñîâñåì íå èãðàëà, è ïîýòîìó, êîãäà äî íåå äîõîäèëà î÷åðåäü, òî âñÿ ìóçûêà íà÷èíàëà êàê áû çàèêàòüñÿ, ïðèõðàìûâàòü è ñïîòûêàòüñÿ. Ó äðóãîé òðóáû, èçäàâàâøåé íèçêèé çâóê, íå ñðàçó çàêðûâàëñÿ êëàïàí: ðàç çàãóäåâ, îíà òÿíóëà îäíó è òó æå áàñîâóþ íîòó, çàãëóøàÿ è ñáèâàÿ âñå äðóãèå çâóêè, äî òåõ ïîð ïîêà åé âäðóã íå ïðèõîäèëî æåëàíèå çàìîë÷àòü. Äåäóøêà ñàì ñîçíàâàë ýòè íåäîñòàòêè ñâîåé ìàøèíû è èíîãäà çàìå÷àë øóòëèâî, íî ñ îòòåíêîì òàéíîé ãðóñòè:
— ×òî ïîäåëàåøü?.. Äðåâíèé îðãàí… ïðîñòóäíûé… Çàèãðàåøü — äà÷íèêè îáèæàþòñÿ: «Ôó, ãîâîðÿò, ãàäîñòü êàêàÿ!» À âåäü ïüåñû áûëè î÷åíü õîðîøèå, ìîäíûå, íî òîëüêî íûíåøíèå ãîñïîäà íàøåé ìóçûêè ñîâñåì íå îáîæàþò. Èì ñåé÷àñ «Ãåéøó» ïîäàâàé, «Ïîä äâóãëàâûì îðëîì», èç «Ïðîäàâöà ïòèö» — âàëüñ. Îïÿòü-òàêè òðóáû ýòè… Íîñèë ÿ îðãàí ê ìàñòåðó — è ÷èíèòü íå áåðåòñÿ. «Íàäî, ãîâîðèò, íîâûå òðóáû ñòàâèòü, à ëó÷øå âñåãî, ãîâîðèò, ïðîäàé òû ñâîþ êèñëóþ äðåáåäåíü â ìóçåé… âðîäå êàê êàêîé-íèáóäü ïàìÿòíèê…» Íó, äà óæ ëàäíî! Êîðìèëà îíà íàñ ñ òîáîé, Ñåðãåé, äî ñèõ ïîð, áîã äàñò è åùå ïîêîðìèò.
Äåäóøêà Ìàðòûí Ëîäûæêèí ëþáèë ñâîþ øàðìàíêó òàê, êàê ìîæíî ëþáèòü òîëüêî æèâîå, áëèçêîå, ïîæàëóé, äàæå ðîäñòâåííîå ñóùåñòâî. Ñâûêíóâøèñü ñ íåé çà ìíîãèå ãîäû òÿæåëîé áðîäÿ÷åé æèçíè, îí ñòàë íàêîíåö âèäåòü â íåé ÷òî-òî îäóõîòâîðåííîå, ïî÷òè ñîçíàòåëüíîå. Ñëó÷àëîñü èíîãäà, ÷òî íî÷üþ, âî âðåìÿ íî÷ëåãà, ãäå-íèáóäü íà ãðÿçíîì ïîñòîÿëîì äâîðå, øàðìàíêà, ñòîÿâøàÿ íà ïîëó, ðÿäîì ñ äåäóøêèíûì èçãîëîâüåì, âäðóã èçäàâàëà ñëàáûé çâóê, ïå÷àëüíûé, îäèíîêèé è äðîæàùèé: òî÷íî ñòàð÷åñêèé âçäîõ. Òîãäà Ëîäûæêèí òèõî ãëàäèë åå ïî ðåçíîìó áîêó è øåïòàë ëàñêîâî:
— ×òî, áðàò? Æàëóåøüñÿ?.. À òû òåðïè…
Ñòîëüêî æå, ñêîëüêî øàðìàíêó, ìîæåò áûòü, äàæå íåìíîãî áîëüøå, îí ëþáèë ñâîèõ ìëàäøèõ ñïóòíèêîâ â âå÷íûõ ñêèòàíèÿõ: ïóäåëÿ Àðòî è ìàëåíüêîãî Ñåðãåÿ. Ìàëü÷èêà îí âçÿë ïÿòü ëåò òîìó íàçàä «íàïðîêàò» ó çàáóëäûãè, âäîâîãî ñàïîæíèêà, îáÿçàâøèñü çà ýòî óïëà÷èâàòü ïî äâà ðóáëÿ â ìåñÿö. Íî ñàïîæíèê âñêîðå óìåð, è Ñåðãåé îñòàëñÿ íàâåêè ñâÿçàííûì ñ äåäóøêîé è äóøîþ, è ìåëêèìè æèòåéñêèìè èíòåðåñàìè.
2
Òðîïèíêà øëà âäîëü âûñîêîãî ïðèáðåæíîãî îáðûâà, èçâèâàÿñü â òåíè ñòîëåòíèõ ìàñëèí. Ìîðå èíîãäà ìåëüêàëî ìåæäó äåðåâüÿìè, è òîãäà êàçàëîñü, ÷òî, óõîäÿ âäàëü, îíî â òî æå âðåìÿ ïîäûìàåòñÿ ââåðõ ñïîêîéíîé ìîãó÷åé ñòåíîé, è öâåò åãî áûë åùå ñèíåå, åùå ãóùå â óçîð÷àòûõ ïðîðåçàõ, ñðåäè ñåðåáðèñòî-çåëåíîé ëèñòâû.  òðàâå, â êóñòàõ êèçèëÿ è äèêîãî øèïîâíèêà, â âèíîãðàäíèêàõ è íà äåðåâüÿõ — ïîâñþäó çàëèâàëèñü öèêàäû; âîçäóõ äðîæàë îò èõ çâåíÿùåãî, îäíîîáðàçíîãî, íåóìîë÷íîãî êðèêà. Äåíü âûäàëñÿ çíîéíûé, áåçâåòðåííûé, è íàêàëèâøàÿñÿ çåìëÿ æãëà ïîäîøâû íîã.
Ñåðãåé, øåäøèé, ïî îáûêíîâåíèþ, âïåðåäè äåäóøêè, îñòàíîâèëñÿ è æäàë, ïîêà ñòàðèê íå ïîðàâíÿëñÿ ñ íèì.
— Òû ÷òî, Ñåðåæà? — ñïðîñèë øàðìàíùèê.
— Æàðà, äåäóøêà Ëîäûæêèí… íåò íèêàêîãî òåðïåíèÿ! Èñêóïàòüñÿ áû…
Ñòàðèê íà õîäó ïðèâû÷íûì äâèæåíèåì ïëå÷à ïîïðàâèë íà ñïèíå øàðìàíêó è âûòåð ðóêàâîì âñïîòåâøåå ëèöî.
— Íà ÷òî áû ëó÷øå! — âçäîõíóë îí, æàäíî ïîãëÿäûâàÿ âíèç, íà ïðîõëàäíóþ ñèíåâó ìîðÿ. — Òîëüêî âåäü ïîñëå êóïàíüÿ åùå áîëüøå ðàçìîðèò. Ìíå îäèí çíàêîìûé ôåëüäøåð ãîâîðèë: ñîëü ýòà ñàìàÿ íà ÷åëîâåêà äåéñòâóåò… çíà÷èò, ìîë, ðàññëàáëÿåò… Ñîëü-òî ìîðñêàÿ…
— Âðàë, ìîæåò áûòü? — ñ ñîìíåíèåì çàìåòèë Ñåðãåé.
— Íó, âîò, âðàë! Çà÷åì åìó âðàòü? ×åëîâåê ñîëèäíûé, íåïüþùèé… äîìèøêî ó íåãî â Ñåâàñòîïîëå. Äà ïîòîì çäåñü è ñïóñòèòüñÿ ê ìîðþ íåãäå. Ïîäîæäè, äîéäåì óæîòêî äî Ìèñõîðà, òàì è ïîïîëîùåì òåëåñà ñâîè ãðåøíûå. Ïåðåä îáåäîì îíî ëåñòíî, èñêóïàòüñÿ-òî… à ïîòîì, çíà÷èò, ïîñïàòü òðîøêè… è îòëè÷íîå äåëî…
Àðòî, óñëûøàâøèé ñçàäè ñåáÿ ðàçãîâîð, ïîâåðíóëñÿ è ïîäáåæàë ê ëþäÿì. Åãî ãîëóáûå äîáðûå ãëàçà ùóðèëèñü îò æàðû è ãëÿäåëè óìèëüíî, à âûñóíóòûé äëèííûé ÿçûê âçäðàãèâàë îò ÷àñòîãî äûõàíèÿ.
— ×òî, áðàò ïåñèê? Òåïëî? — ñïðîñèë äåäóøêà.
Ñîáàêà íàïðÿæåííî çåâíóëà, çàâèâ ÿçûê òðóáî÷êîé, çàòðÿñëàñü âñåì òåëîì è òîíêî âçâèçãíóëà.
— Í-äà, áðàòåö òû ìîé, íè÷åãî íå ïîäåëàåøü… Ñêàçàíî: â ïîòå ëèöà òâîåãî, — ïðîäîëæàë íàñòàâèòåëüíî Ëîäûæêèí. — Ïîëîæèì, ó òåáÿ, ïðèìåðíî ñêàçàòü, íå ëèöî, à ìîðäà, à âñå-òàêè… Íó, ïîøåë, ïîøåë âïåðåä, íå÷åãî ïîä íîãàìè âåðòåòüñÿ… À ÿ, Ñåðåæà, ïðèçíàòüñÿ ñêàçàòü, ëþáëþ, êîãäà ýòà ñàìàÿ òåïëûíü. Îðãàí âîò òîëüêî ìåøàåò, à òî, êàáû íå ðàáîòà, ëåã áû ãäå-íèáóäü íà òðàâå, â òåíè, ïóçîì, çíà÷èò, ââåðõ, è ïîëåæèâàé ñåáå. Äëÿ íàøèõ ñòàðûõ êîñòåé ýòî ñàìîå ñîëíöå — ïåðâàÿ âåùü.
Òðîïèíêà ñïóñòèëàñü âíèç, ñîåäèíèâøèñü ñ øèðîêîé, òâåðäîé, êàê êàìåíü, îñëåïèòåëüíî-áåëîé äîðîãîé. Çäåñü íà÷èíàëñÿ ñòàðèííûé ãðàôñêèé ïàðê, â ãóñòîé çåëåíè êîòîðîãî áûëè ðàçáðîñàíû êðàñèâûå äà÷è, öâåòíèêè, îðàíæåðåè è ôîíòàíû. Ëîäûæêèí õîðîøî çíàë ýòè ìåñòà; êàæäûé ãîä îáõîäèë îí èõ îäíî çà äðóãèì âî âðåìÿ âèíîãðàäíîãî ñåçîíà, êîãäà âåñü Êðûì íàïîëíÿåòñÿ íàðÿäíîé, áîãàòîé è âåñåëîé ïóáëèêîé. ßðêàÿ ðîñêîøü þæíîé ïðèðîäû íå òðîãàëà ñòàðèêà, íî çàòî ìíîãîå âîñõèùàëî Ñåðãåÿ, áûâøåãî çäåñü âïåðâûå. Ìàãíîëèè, ñ èõ òâåðäûìè è áëåñòÿùèìè, òî÷íî ëàêèðîâàííûìè ëèñòüÿìè è áåëûìè, ñ áîëüøóþ òàðåëêó âåëè÷èíîé, öâåòàìè; áåñåäêè, ñïëîøü çàòêàííûå âèíîãðàäîì, ñâåñèâøèì âíèç òÿæåëûå ãðîçäüÿ; îãðîìíûå ìíîãîâåêîâûå ïëàòàíû ñ èõ ñâåòëîé êîðîé è ìîãó÷èìè êðîíàìè; òàáà÷íûå ïëàíòàöèè, ðó÷üè è âîäîïàäû, è ïîâñþäó — íà êëóìáàõ, íà èçãîðîäÿõ, íà ñòåíàõ äà÷ — ÿðêèå, âåëèêîëåïíûå äóøèñòûå ðîçû, — âñå ýòî íå ïåðåñòàâàëî ïîðàæàòü ñâîåé æèâîé öâåòóùåé ïðåëåñòüþ íàèâíóþ äóøó ìàëü÷èêà. Îí âûñêàçûâàë ñâîè âîñòîðãè âñëóõ, åæåìèíóòíî òåðåáÿ ñòàðèêà çà ðóêàâ.
— Äåäóøêà Ëîäûæêèí, à äåäóøêà, ãëÿíü-êîñü, â ôîíòàíå-òî — çîëîòûå ðûáû!.. Åé-áîãó, äåäóøêà, çîëîòûå, óìåðåòü ìíå íà ìåñòå! — êðè÷àë ìàëü÷èê, ïðèæèìàÿñü ëèöîì ê ðåøåòêå, îãîðàæèâàþùåé ñàä ñ áîëüøèì áàññåéíîì ïîñðåäèíå. — Äåäóøêà, à ïåðñèêè! Áîíà ñêîëüêî! Íà îäíîì äåðåâå!
— Èäè-èäè, äóðàøêà, ÷åãî ðîò ðàçèíóë! — ïîäòàëêèâàë åãî øóòëèâî ñòàðèê. — Ïîãîäè, âîò äîéäåì ìû äî ãîðîäà Íîâîðîññèéñêîãî è, çíà÷èò, îïÿòü ïîäàäèìñÿ íà þã. Òàì äåéñòâèòåëüíî ìåñòà, — åñòü íà ÷òî ïîñìîòðåòü. Ñåé÷àñ, ïðèìåðíî ñêàçàòü, ïîéäóò òåáå Ñî÷è, Àäëåð, Òóàïñå, à òàì, áðàòåö òû ìîé, Ñóõóì, Áàòóì… Ãëàçà ðàñêîñèøü ãëÿäåìøè… Ñêàæåì, ïðèìåðíî — ïàëüìà. Óäèâëåíèå! Ñòâîë ó íåå ìîõíàòûé, íà ìàíåð âîéëîêà, à êàæäûé ëèñò òàêîé áîëüøîé, ÷òî íàì ñ òîáîé îáîèì óêðûòüñÿ âïîðó.
— Åé-áîãó? — ðàäîñòíî óäèâèëñÿ Ñåðãåé.
— Ïîñòîé, ñàì óâèäèøü. Äà ìàëî ëè òàì ÷åãî? Àïåëüöûí, íàïðèìåð, èëè õîòü, ñêàæåì, òîò æå ëèìîí… Âèäàë íåáîñü â ëàâî÷êå?
— Íó?
— Ïðîñòî òàê ñåáå è ðàñòåò â âîçäóõå. Áåç íè÷åãî, ïðÿìî íà äåðåâå, êàê ó íàñ, çíà÷èò, ÿáëîêî èëè ãðóøà… È íàðîä òàì, áðàòåö, ñîâñåì äèêîâèííûé: òóðêè, ïåðñþêè, ÷åðêåñû ðàçíûå, âñå â õàëàòàõ è ñ êèíæàëàìè… Îò÷àÿííûé íàðîäèøêà! À òî áûâàþò òàì, áðàòåö, ýôèîïû. ß èõ â Áàòóìå ìíîãî ðàç âèäåë.
— Ýôèîïû? Çíàþ. Ýòî êîòîðûå ñ ðîãàìè, — óâåðåííî ñêàçàë Ñåðãåé.
— Ðîãîâ, ïîëîæèì, ó íèõ íåò, ýòî âðàêè. Íî ÷åðíûå, êàê ñàïîã, è äàæå áëåñòÿò. Ãóáèùè ó íèõ êðàñíûå, òîëñòåííûå, à ãëàçèùè áåëûå, à âîëîñû êóð÷àâûå, êàê íà ÷åðíîì áàðàíå.
— Ñòðàøíûå ïîäè… ýôèîïû-òî ýòè?
— Êàê òåáå ñêàçàòü? Ñ íåïðèâû÷êè îíî òî÷íî… îïàñàåøüñÿ íåìíîãî, íó, à ïîòîì âèäèøü, ÷òî äðóãèå ëþäè íå áîÿòñÿ, è ñàì ñòàíåøü ïîñìåëåå… Ìíîãî òàì, áðàòåö ìîé, âñÿêîé âñÿ÷èíû. Ïðèäåì — ñàì óâèäèøü. Îäíî òîëüêî ïëîõî — ëèõîðàäêà. Ïîòîìó êðóãîì áîëîòà, ãíèëü, à ïðèòîì æå æàðèùà. Òàìîøíèì-òî æèòåëÿì íè÷åãî, íå äåéñòâóåò íà íèõ, à ïðèøëîìó ÷åëîâåêó ïðèõîäèòñÿ ïëîõî. Îäíà÷å áóäåò íàì ñ òîáîé, Ñåðãåé, ÿçûêàìè òðåïàòü. Ëåçü-êà â êàëèòêó. Íà ýòîé äà÷å ãîñïîäà æèâóò î÷åíü õîðîøèå… Òû ìåíÿ ñïðîñè: óæ ÿ âñå çíàþ!
Íî äåíü âûäàëñÿ äëÿ íèõ íåóäà÷íûé. Èç îäíèõ ìåñò èõ ïðîãîíÿëè, åäâà çàâèäåâ èçäàëè, â äðóãèõ, ïðè ïåðâûõ æå õðèïëûõ è ãíóñàâûõ çâóêàõ øàðìàíêè, äîñàäëèâî è íåòåðïåëèâî ìàõàëè íà íèõ ñ áàëêîíîâ ðóêàìè, â òðåòüèõ ïðèñëóãà çàÿâëÿëà, ÷òî «ãîñïîäà åùå íå ïðèåõàìøè». Íà äâóõ äà÷àõ èì, ïðàâäà, çàïëàòèëè çà ïðåäñòàâëåíèå, íî î÷åíü ìàëî. Âïðî÷åì, äåäóøêà íèêàêîé íèçêîé ïëàòîé íå ãíóøàëñÿ. Âûõîäÿ èç îãðàäû íà äîðîãó, îí ñ äîâîëüíûì âèäîì ïîáðÿêèâàë â êàðìàíå ìåäÿêàìè è ãîâîðèë äîáðîäóøíî:
— Äâå äà ïÿòü, èòîãî ñåìü êîïååê… ×òî æ, áðàò Ñåðåæåíüêà, è ýòî äåíüãè. Ñåìü ðàç ïî ñåìè, — âîò îí è ïîëòèííèê íàáåæàë, çíà÷èò, âñå ìû òðîå ñûòû, è íî÷ëåã ó íàñ åñòü, è ñòàðè÷êó Ëîäûæêèíó, ïî åãî ñëàáîñòè, ìîæíî ðþìî÷êó ïðîïóñòèòü, íåäóãîâ ìíîãèõ ðàäè… Ýõ, íå ïîíèìàþò ýòîãî ãîñïîäà! Äâóãðèâåííûé äàòü åìó æàëêî, à ïÿòà÷îê ñòûäíî… íó è âåëÿò èäòè ïðî÷ü. À òû ëó÷øå äàé õîòü òðè êîïåéêè… ß âåäü íå îáèæàþñü, ÿ íè÷åãî… çà÷åì îáèæàòüñÿ?
Âîîáùå Ëîäûæêèí áûë ñêðîìíîãî íðàâà è, äàæå êîãäà åãî ãíàëè, íå ðîïòàë. Íî ñåãîäíÿ è åãî âûâåëà èç îáû÷íîãî áëàãîäóøíîãî ñïîêîéñòâèÿ îäíà êðàñèâàÿ, ïîëíàÿ, ñ âèäó î÷åíü äîáðàÿ äàìà, âëàäåëèöà ïðåêðàñíîé äà÷è, îêðóæåííîé ñàäîì ñ öâåòàìè. Îíà âíèìàòåëüíî ñëóøàëà ìóçûêó, åùå âíèìàòåëüíåå ãëÿäåëà íà àêðîáàòè÷åñêèå óïðàæíåíèÿ Ñåðãåÿ è íà ñìåøíûå «øòó÷êè» Àðòî, ïîñëå ýòîãî äîëãî è ïîäðîáíî ðàññïðàøèâàëà ìàëü÷èêà î òîì, ñêîëüêî åìó ëåò è êàê åãî çîâóò, ãäå îí âûó÷èëñÿ ãèìíàñòèêå, êåì åìó ïðèõîäèòñÿ ñòàðèê, ÷åì çàíèìàëèñü åãî ðîäèòåëè è ò.ä.; ïîòîì ïðèêàçàëà ïîäîæäàòü è óøëà â êîìíàòû.
Ñòðàíèöû:
1
2
3
4
5
6
7
Ñêà÷àòü ïîëíûé òåêñò (62 Êá)
Ïåðåéòè íà ñòðàíèöó àâòîðà
Источник
